– Скажите, Дарья Васильевна, жители Луганщины и Донетчины, которые пострадали от военных действий Украины, у которых убиты близкие, разрушены дома, которые были вынуждены бежать из-под обстрелов – они могут подать в суды на украинское правительство и рассчитывать на возмещение?
– Обязательно! Все эти люди пострадали от военных преступлений со стороны Украины. Даже у которых никто не погиб, не разрушено жилье, но они были вынуждены бежать, потеряв работу и пережив страдания, имеют полное юридическое право требовать компенсации.
– Согласен, только вот смогут ли они доказать в судах, не в киевских, естественно, а в европейских, что получили ущерб от действий украинского правительства и армии? Ведь после всякого убийства украинскими военными мирных граждан и разрушений зданий их пропагандисты на все голоса клевещут, что это дело рук ополченцев. Как тут докажешь правду?
– Да, доказать непросто, поэтому что мы делаем, мы тщательно собираем все материалы по преступлениям: фото, видео, опросы свидетелей, медицинские заключения и так далее. Понятно, что война когда-то закончится и вот тогда следователи смогут перепроверить на местах наши материалы. Мы будем подавать заявления сразу и в киевские, и в европейские суды.
– Сейчас уже есть готовые заявления?
– Да, на данный момент их 1420. Это заявления не только от оставшихся без жилья, но и от людей, пострадавших от украинских оккупантов на захваченных территориях. Могу рассказать такую историю. В городе Старобешево украинская нацгвардия зашла в один дом, хозяину прострелили обе ноги, женщину просто откинули, а их десятимесячного ребенка ударили головой об угол дома. К счастью, ребенок остался жив. Или, например, нацисты деда с бабушкой закрыли в подвале, не давали соседям их выпустить. Старики там с голоду умерли. И вот таких военных преступлений тоже нами отмечено множество.
– Вы знаете, есть такая известная история неподтвержденная с распятым нацгвардейцами мальчиком. С ней уж полгода с радостным визгом носятся украинские пропагандисты: раз, мол, про мальчика выдумали тогда, то и всякие прочие якобы преступления хунты – все это враки.
– Что касается случая в Старобешево, то здесь свидетельствуют не только родители ребенка, но и соседи. Травмы головы ребенка зафиксированы врачами. Но это еще далеко не самое мерзкое преступление украинских военных. Про более тяжкие я вам пока говорить не буду. Это закрытая информация. А когда придет время и мы все это доказательно предоставим – весь мир ужаснется.
– Что касается беженцев, их, как известно, более миллиона. Многие не вернулись. Вот которые сейчас обосновались где-то в Сибири, на Сахалине, как они могут обратиться с жалобами в суды?
– Считаю, что эти люди обязательно должны получить компенсации за свои страдания. Я сама эвакуировала тысяч 20 беженцев в Ростовскую область. Мы каждый день попадали под обстрелы. Украинская сторона прекрасно видела наши колонны и знала, что стреляет по женщинам, детям беженцам. Это ли не военное преступление?!
– Какие действия эти беженцы, что ныне в России, должны предпринять для обращений в суды?
– Мы только что приступили к этой работе, связываемся с российским МЧС и решаем, как этим людям оформить для судов документы. Но уже сейчас наши беженцы, которые в России, могут написать нам в Донецк или позвонить, если можно у вас в газете указать адреса, телефоны.
– Конечно, укажем. Еще такой вопрос. Многие беженцы пытаются узнать о судьбе оставшихся здесь родственников. Даже, бывает, выходят на нас журналистов и просят наведаться по таким-то адресам. Вы как-то можете помочь этим людям?
– Да. Мы каждый день работаем с такими просьбами. Нам звонят, пишут из России: посмотрите, пожалуйста, цел ли дом, чтобы вернуться. Посмотрите бабушку, посмотрите собачку… . И мы работаем.
– Вы сотрудничаете с международными организациями: с ООН, ОБСЕ, Красным Крестом?
– Красного Креста сейчас здесь нет. Они все уехали после того, как в центре Донецка погиб под обстрелом их представитель Лоран Этьен дю Паскье. Но мы работаем тесно с миссиями ОБСЕ и ООН по правам человека. Это обмены пленными, поиски пропавших без вести и так далее.
– С чем люди чаще всего к вам приходят?
– В основном бездомные, у которых жилье разрушено. Пытаемся их расселить по общежитиям. Там бесплатное трехразовое питание. Комнаты обычно на четверых. Надеемся, что никто на зиму без крыши над головой не останется. Еще у нас большая проблема по пропавшим без вести. Их по ДНР около трех с половиной тысяч. Это и мирные люди, и украинские военные и ополченцы. По всем пропавшим приходят сюда их родственники. Например, приезжает мама украинского солдата, обращается к нам и мы заводим дело по поиску. У нас также более трехсот погибших неопознанных.
– Они, что, все в моргах?
– Некоторые захоронены как неизвестные, но их фотографии, какие-то личные вещи имеются, и мы все это предъявляем тем, кто разыскивает.
