– Обмен пленными – наиболее заметная часть деятельности, как и работа в рабочих группах по минским соглашениям. Второе направление – работа с временными переселенцами, так как их права на данный момент наиболее не защищены. Также ведется работа по пропавшим без вести – и своими силами пытаемся искать людей, и составляем списки с последующей передачей в правоохранительные органы. После чего, получив эту первичную информацию, они активно подключаются к розыску.
Еще один аспект деятельности – это защита прав человека на территории Донецкой Народной Республики. За последние три месяца к нам поступило около 13 тысяч обращений, причем из них 2-3% – с оккупированных территорий. Там конечно намного сложнее работать, но, тем не менее, мы добиваемся успеха. К сожалению с украинским омбудсменом, госпожой Лутковской, сотрудничать не получается – она, как и остальные киевские политики нас не признает. Но многие люди на той стороне, на местах, идут нам навстречу и помогают. Вот недавно был случай в Дебальцево, когда бабушка при обстреле спряталась в подвал, а дедушку-инвалида не сумела вывести из квартиры. Солдаты ВСУ его нашли и вывезли в дом для престарелых в Житомир. Бабушка из подвала выбралась – нет дедушки. Ей 87 лет, ему 89, понятно, что никуда она за ним поехать не в состоянии. В результате у нас ушло полтора месяца на сложные переговоры, на состыковки где, как и на чем дедушку повезут обратно, но уже сегодня старики спали под одной крышей. Долго, тяжело, но все у нас получается.
– На что люди чаще всего жалуются?
– Много обращений от медиков – врачи ушли в подразделения, помогать нашим бойцам, а их увольняют с рабочих мест. По образованию много вопросов – кто будет учиться на бюджетных местах, а кто нет. Насколько я знаю сейчас у нас первое образование можно получить на бюджете, а второе только по контракту. Есть много ребят, которые пошли медиками и волонтерами на фронт, а теперь хотят продолжить свое образование, но не могут. Вот мы ищем пути, как им помочь. Ведь сейчас в Республике существует кадровый голод, и чем больше у нас будет людей с высшим образованием, тем быстрее мы поднимем наше государство. Другого притока кадров в ближайшее время не предвидится.
Есть обращения и по социальным вопросам – пенсии и другие выплаты. К сожалению, каждый день мы сталкиваемся с нарушениями прав человека.
– Государство у нас молодое. Но каждую неделю рассматриваются все новые законопроекты. А какие приняты законы, охраняющие права человека?
– Все законы, и временные положения, начиная с Конституции, которые сейчас принимаются в Донецкой Народной Республике и являются гарантией соблюдения наших прав и свобод. В моем аппарате есть юридический отдел, который принимает активное участие в разработке новых законопроектов. И если есть какие-то замечания или неточности в проектах документов, то мы подаем в комитет, как законодательную инициативу и депутаты всегда учитывают их мнение. Меня недавно спросили, большая ли у меня команда и я ответила: «Огромная!». Но дело не в численности сотрудников моего аппарата. Но, не в персонале заключается команда, команда заключается в функционале. Дело в том, что все мы, начиная с Главы Республики, и аппарат омбудсмена и МВД и МГБ и Народный Совет и так далее – все мы одна единая команда.
– Давайте вернемся к правам человека и законам. Недавно Верховная Рада приняла постановление об отступлении от международной конвенции по правам человека на Донбассе.
– Я читала этот документ, там 5-ть отступлений от обязательств. После этого достала все международные конвенции и стала сравнивать и перечитывать. Как тут можно что-то комментировать, если даже одно из отступлений полностью нарушает все 45 статей? Это не то что геноцид своего народа, я бы это назвала слабоумием! Украина то отказывается выплачивать внешний долг, то отступают от соблюдений прав человека… У меня просто вопрос, ведь там в Раде сидят не только деятели майдана, там же вроде и грамотные люди заседают, которые политикой и законотворчеством десятки лет занимаются. Неужели они не понимают, какие законы они подписывают, что этим ставят себя в смешное положение? Тем более, что мы можем подать заявление в ЕСПЧ и оспорить их решение.
– Складывается впечатление, что на Украине вообще не соблюдаются права человека.
– Совершенно верно. Мне очень жаль людей, которые там остались. Мне с той стороны поступает множество звонков с просьбой о помощи. Даже не с территории Донбасса. Вот один из случаев, мне позвонили и попросили помочь освободить гражданского, которого задержал батальон «Азов». У человека к тому же украли машину, и мать ходит по инстанциям, пишет заявления, куда только можно, а мальчика не отдают. В результате она обращается ко мне, и я начинаю переговоры с СБУ, напоминаю им о Конституции Украины и служебном долге… В результате парня нашли. Машину не нашли, но человека отпустили. Почему омбудсмен ДНР помогает спасти из плена граждан Украины? Потому что там Конституция и права человека похоронены. Назвать это даже «махновщиной» – слишком большая честь для них. Украина после майдана погрузилась в полный беспредел.
-Как вы думаете, на Западе начинают понимать, что здесь происходит?
– Да, некоторое понимание действительной ситуации уже есть. Хотя нам информационную блокаду прорвать очень сложно, но даже в таких условиях люди начинают что-то понимать. Уже год идет война на Донбассе, и к нам приезжает и «Красный крест», и ОБСЕ, представители по правам человека и по гуманитарным вопросам от ООН. И люди видят правду. Они видят, что у нас ремонтируют дороги и разрушенную инфраструктуру, видят, что по городу, и не под дулами автоматов, ходят люди с флагами ДНР. А если вспомнить парад на 9 мая? Когда такое количество людей собиралось в Донецке на какое-нибудь мероприятие? Совершенно добровольно, по зову сердца? Никогда не было такой концентрации людей, такого душевного подъема, такого задора в глазах! И все приезжающие к нам миссии видят, что люди за Донецкую Народную Республику. А потом, возвращаясь на родину, они общаются с родными и знакомыми и рассказывают о своих впечатлениях. Конечно, они не могут кричать об этом в голос, но вода камень точит.
– А как идет сотрудничество с международными организациями? За год может что-то изменилось в их настроениях?
– Когда впервые человек приезжает к нам, отношение у него подчеркнуто нейтральное, даже отстраненное. Но он же своими глазами видит, и наших людей, и что у нас происходит. Сейчас мне с этими организациями работается очень легко. Хотя поначалу было сложно достучаться до них. Было так – я им говорю: «Вот смотрите, дом разбомбили», а они мне – «мы ничего не видели». Говорю: «Вот пленных наших привезли избитых», а они в ответ – «Где?». Пришлось принимать принципиальную позицию по отношению к ним, чтобы хотя бы фиксировали все происходящее. Нам не нужно, чтобы они принимали исключительно нашу позицию, нам важно, чтобы они говорили правду.
– Самый больной вопрос, сколько сейчас наших пленных – военных, политических, просто гражданских, сейчас находятся в украинских тюрьмах?
– Тысячи. Мы о многих даже просто не знаем. Освобожденные из плена рассказывают о каких-то подвалах, где их содержат, о том, что их постоянно перевозят с места на место. Очень сложно находить наших людей.
– Украина заняла жесткую позицию, заявив, что пленных у них нет, это люди , которые сидят за уголовные преступления. Как удается работать при таком положении дел?
– Нам необходим закон об амнистии, ни больше не меньше, иначе дело с мертвой точки не сдвинется. Наша цель – освободить всех наших пленных, а там – украинские власти как хотят, так пусть их и называют. А мы будем двигаться к своей цели. В любом случае, забыть о своем народе, полностью игнорировать его волю – это опасный путь. Когда-то это не понравилось Донбассу, а в других областях живут такие же люди.
